Смерти — нет. С гранатой в руке и пробитой грудью Пеликен бился до конца
08:00, Апрель 30, 2025
О том, что смерть где-то рядом, солдат понял по хрусту стекол под чьими-то тяжелыми берцами. Двор, в котором он прятался, весь был усеян битым стеклом, поэтому чужие шаги были хорошо слышны. В том, что это украинские боевики, боец не сомневался. Нацики видели, куда он забежал, и теперь искали, чтобы добить.Но парень был не просто солдатом, а опытным, уже успевшим хватануть фронтового лиха штурмовиком. Он точно знал, что безвыходных ситуаций не бывает. Если ты жив, то должен сопротивляться, пока есть силы. Если у тебя есть оружие, ты можешь победить.У бойца было две гранаты, но почти не оставалось сил: они уходили вместе с кровью, вытекающей из его изрешеченной осколками груди. Тогда он принял главное решение своей жизни: выдернул кольцо из самой мощной гранаты, «эфки», крупные осколки которой при взрыве безжалостно выкашивают всё живое в радиусе полста метров, и крикнул приближающейся смерти: «Эй, выходи один на один».Только бросающий вызов смерти осилит дорогуИстория жесточайшего боя, рассказанная бойцом с позывным Пеликен, освобождавшим Попасную в составе ЧВК «Вагнер», достойна того, чтобы её рассказать устами самого героя.«Поменяв дислокацию, наша группа попала под огонь украинских "Градов", минометов и танка. Пошли первые потери. До этого мы уже попадали в окружение, но каждый раз всеми правдами и неправдами вырывались. На этот раз нас зажали крепко. Это был сущий ад. По нам били точно и мощно», — рассказывает подробности того боя Пеликен.По его словам, командир группы дал приказ идти вперед, уводя подчиненных от украинских ударов не назад, где всех бы точно уничтожили, а, наоборот, в самое пекло, где вероятность выжить, как это ни странно, была выше.Правильность решения командира тут же подтвердилось на деле. Едва бойцы выбрались из укрытия, как подвал, где они сидели, размотало в куски «артой», оставившей после себя лишь глубокую дымящуюся воронку, а дорога, по которой, казалось, можно было откатиться и вырваться из-под огня, покрылась фонтанами минометных разрывов. Стало ясно, что окажись бойцы там, не выжил бы никто.«Динозавры» выживают даже в пекле«Наша группа наступала буквально по щиколотку в сгоревшей земле и пепле. Пулеметные очереди по нам неслись отовсюду. Мы отчаянно отстреливались и сами жестко перли вперед. Огневой контакт с противником шел на расстоянии 15–30 метров. Мы стреляли друг в друга практически в упор», — рассказывал солдат, и по крепко сжатым кулакам, лежащим на столе, чувствовалось, что в воспоминаниях он вновь возвращается к перипетиям того дня.Пеликен в разговоре отметил, что Попасная на момент штурма была настоящей крепостью в полном понимании этого слова. С 2014 года Киев готовил город к глухой обороне и серьезно в этом преуспел. Опорные пункты ВСУ были из железа и бетона. В землю закапывались металлические контейнеры, усиленные плитами, строились огневые точки, пристреливались участки обороны и подходы к ним, между домами и подвалами рылись подземные ходы сообщения.«Бывали случаи, что мы наступаем, идем вперед, и вдруг со всех сторон начинают стрелять. Мы оказываемся в окружении. Вырываемся. Опять бой. Опять окружение, — рассказывает о тактике ВСУ в Попасной российский штурмовик. — Они затягивали нас в глубину своей обороны, а как только мы упирались в бетонный забор или доты, тут же накрывали артиллерией и минометами. Нас, прошедших эти жесточайшие бои первых месяцев СВО, в живых осталось совсем мало. Поэтому некоторые называют нас «динозаврами Попасной».Одна граната врагу, вторая себе— В тот день я командовал боевой тройкой, — продолжил Пеликен рассказ о бое, в котором получил тяжелое ранение. — Мы нарвались на украинскую пулеметную позицию. Я прикрывал прорыв группы и в итоге в какой-то момент остался один. Ничего не оставалось делать, как поставить «калашников» на автоматический огонь и бежать к своим, стреляя длинными очередями в сторону пулемета ВСУ. Как только заскочил в калитку, во двор прилетает ВОГ (боеприпас для гранатомета — прим. ред.). Осколки прошли мимо, но контузило меня сильно. По нам начали вести плотный огонь, и оказалось, что мы находимся в полукольце.Выглядываю из-за укрытия и вижу невдалеке трубу-перископ украинского разведчика, который наблюдает за улицей. Я очередью сбиваю трубу. Появляется вторая, на которой уже одет шлем. Понимаю, что выманивают. И в это время пулеметная очередь ложится недалеко от меня. Двое наших погибает. Нас остается трое. Идет бой. Я начинаю перезаряжать автомат, и в это время в него прилетает очередной ВОГ. Большое красное пятно. Взрыв. Я падаю. Теряю сознание.Когда пришел в себя, огляделся по сторонам, понял, что остался одни. Парни решили, что я погиб, так как граната прилетела чётко в меня. Но спас автомат, его искорежило взрывом, а меня изрешетило осколками. Немного оклемался и соображаю, что лежу за забором, у которого снизу сквозные кольца, и я на виду у вражеских пулеметчиков. Начал отползать из опасного места, а за мной тянется кровавый след. Заполз на крыльцо ближайшего дома.Пеликен на время прервал разговор и отошел встретить машину с бойцами, вернувшимися с полигона. Назад вернулся с двумя кружками крепкого чая: одну себе, другую мне, и продолжил рассказ.— Не поверишь, там защита толщиной в одну доску, кругом стрельба, взрывы, но появилось какое-то ощущение безопасности. Прислонился спиной к стене и чувствую, как силы уходят вместе с вытекающей кровью. Остановить её не реально, так как весь пробит осколками. Понимаю, что дошел до края и решил, что в плен попадать даже без сознания нельзя.У меня было две гранаты: РГД и Ф-1. Она помощнее будет. Вытащил чеку из гранаты. Сижу и пытаюсь прихватить её рукой поудобнее, чтобы, когда попробуют взять в плен или добить, она рванула и побольше врагов покосила.Смерть рядом, а меня смех раздирает— Сижу и слышу, что в калитку кто-то зашел и осторожно идет в мою сторону. Понял, что не наш. И почему-то именно в этот момент вспоминаю анекдот, как Илья Муромец Змея Горыныча на бой из пещеры вызывал. И такой смех меня взял, что невмоготу просто.Боевик приближается, хрустит по стеклу, а я ему как заору из-за стеночки: «Эй, выходи! Раз на раз биться будем». Он, наверное, услышал. Что подумал — не знаю. Но стрелять не стал, развернулся и ушел. Возможно, не рискнул стрелять, так как прикинул, что я могу выстрелить раньше или гранату кинуть, а там расстояние маленькое. А может решил, что сам умру, так как кругом всё в крови было. Врачи в госпитале позже рассказали, что больше двух литров крови из меня вылилось. Всего насчитали 27 проникающих ранений, из них пять в живот.Я тогда даже сам себе удивился, что очень спокойно отнесся к ситуации, в которой оказался. Мы же знаем, что страх помогает, а паника убивает. Так вот — паники не было. Не молился. Жизнь перед глазами не пробегала, но сына и дочь вспомнил. Когда шаги стихли, прикинул, что если враг ушел, то можно попытаться прорваться к своим, пока совсем не вытек.Только стал приподниматься, как по мне тут же отработал снайпер. Две дырки четко положил над головой: бах, бах. Но уходить-то надо, а из-за контузий забыл, в какую сторону идти. Пошел на удачу, упираясь одним плечом в стену, чтобы не упасть. Иду и думаю, что сейчас в спину прилетит. И вдруг крик: «Не стрелять! Свой». Это были наши ребята. Из-за забора кричат «беги», а я еле иду, сил нет. Добрел. У меня в одной руке граната зажата, а на пальце другой руки чека от гранаты. Рухнул на колени и отдаю кому-то гранату: «На, это тебе». Теряя сознание, слышу крик: «Где чека?» И я, уже упав лицом в грязь, поднимаю руку с чекой на пальце.Затем был госпиталь. Долгая, почти год, реабилитация. Новая командировка, на этот раз под Соледар. За Попасную — Пеликен награжден медалью «За Отвагу», за бои в Соледаре — орденом Мужества. Затем опять госпиталь. А после вновь на передовую, и опять туда, где погорячее — в Запорожье.Если прикажут идти на штурм, мы уйдем вместеС Пеликеном я лично познакомился на прифронтовом полигоне, где он тренировал добровольцев, суровых мужиков из БАРС-3, штурмовать окопы противника в составе боевых групп и закрепляться на уже отбитых у врага позициях.В отличие от того, что мне доводилось видеть в других центрах подготовки, где многие «спецы», как говорится, работают «налегке», здесь инструктор, как и его подопечные, был в полном боевом снаряжении. Каска, броник с дополнительными плитами, автомат с обвесами и кучей магазинов — всё по полной программе.С этого, в общем-то, наш разговор с Пеликеном и начался. Я спросил, зачем он в полном снаряжении и даже с девятью автоматными рожками, а он ответил, что эффективно обучить бойца можно только личным примером.— Нельзя ходить в камуфляже и покрикивать, надо спускаться в окоп и показывать всё живьем, — объяснял уже после занятий, когда мы вернулись на базу, инструктор, — Ведь при подготовке мелочей не бывает. Обучение идет только боевыми патронами. Боец должен привыкать к выстрелам и слышать свист пуль.Пеликен передал мне картонную коробку суточного армейского сухпайка и пояснил, увидев мое недоумение.— А вот это не менее важно, чем стрельба. Это тоже боевая подготовка. Здесь всё и даже больше, чтобы нормально питаться в полевых условиях. Но к этой пище тоже надо привыкать. Ведь то, что ты ешь и как устраиваешь свой быт на передке, также готовит тебя к бою, — объяснил он, добавив, что мелочей на войне не бывает. — Мы, инструкторы, кстати, такие же боевые единицы, как и все добровольцы. Если прикажут идти на штурм или в «закреп» — пойдем вместе со всеми.Прощаясь, я не удержался и спросил, что за странный позывной — Пеликен.— Там, где я рос на Дальнем Востоке, у местных народов есть веселый, неунывающий, улыбчивый божок — Пеликен. Так повелось, что его фигурка всегда со мной. Вот, смотри.На руке бойца лежал маленький костяной, судя по выражению лица, очень веселый человечек. Этот Пеликен на настоящего живого Пеликена был почти не похож, разве что улыбкой.Специальная военная операция продолжается уже более трех лет. Как и во всякой войне здесь есть периоды славных побед и горьких поражений.И за всем стоит безмерный, а часто и безымянный подвиг российских бойцов: контрактников, мобилизованных, добровольцев и бойцов частных военных компаний, призванных Родиной и честно выполнивших свой солдатский долг.Сводки с передовой могут радовать или огорчать, но это временные события и цифры, которые быстро меняются, и о которых столь же быстро забывают. Главным же событием СВО являются люди......